Der destruktive Charakter lebt nicht aus dem Gefühl, daß das Leben lebenswert sei, sondern daß der Selbstmord die Mühe nicht lohnt.
ДИСКЛЕЙМЕР: ПОСТ НАШПИГОВАН КЛИШЕ И ПРОПИТАН БАНАЛЬНОСТЬЮ.
Да, я знаю, что в политике нет места для эмоций, и а ля гер ком а ля гер. Но я не политик. К чёрту политику.
Словечко в названии, стойко ассоциируемое с уже упомянутым тут литературным шедевром, я использовала не просто так. Меня удивляет и поражает то, что мотив, так тщательно прописанный и так многократно и подробно проанализированный, повторяется снова и снова, и ничему люди не учатся, никогда ничему не учатся. Или история человечества — в результате тоже лишь история, и безоговорочно подчиняется всем законам жанра? И как в любой истории, основная масса персонажей здесь — серые, маленькие люди, обыватели? С маленькими интересами, с маленькими целями, с маленькими душами, мелочные, эгоистичные, злые иногда — но не те, каких можно ненавидеть. Жалеть можно, можно насмехаться над ними и их презирать — но не ненавидеть.
Прав был Филипп де Линье, приведя в качестве метафоры игру, участники которой становятся друг за другом, кладя руки на плечи человеку впереди, и так идут.
Только здесь ещё глаза у всех завязаны, и они не ведают, куда идут. «Если слепой ведёт слепого, то оба они упадут в яму». И они не ведают, что впереди них — слепцы. Кажется, что их руки покоятся на плечах кого-то более высокого, сильного и мудрого, а на самом деле, впередистоящий — точно такой же маленький, заблудший человек.
А те, кто вдруг, себе на беду, прозревают — что они могут сделать? Они — звенья цепочки, и даже видя, куда всё катится, они не имеют смелости цепочку разорвать, отделиться — потому что первые станут жертвами. И это, должно быть, поганее всего — видеть, как далеко ты зашёл в этом бесновании и быть не в силах ни остановить других, ни остановиться самому. Оттого больше всего их и жалко: заблудших бездумных овец.
И оттого — лютая ненависть к бесам, которые правят этот адов бал. Которых, пожалуй, и в лицо-то никто не знает, а они хладнокровно, расчётливо и методично руководят этими бесчисленными цепочками, натравляя их друг на друга, без всякой жалости глядя на то, как сгорают города и погибают люди. Играют в какую-то им одним ведомую игру, ради им одним ведомого приза. И спят по ночам спокойно.
Не так давно я слышала мнение, будто времена злодеев прошли, и миром нынче правит серость. Чушь. "Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные."
Мы виноваты сами. Пока есть серость — будет угодничество, будет тирания, будут войны, будут бессмысленные смерти. Пока есть серость — никогда мы не узнаем, что такое мир, А серость заложена в человеческой природе, и значит, порочный круг разорвать не выйдет.
Да, я знаю, что в политике нет места для эмоций, и а ля гер ком а ля гер. Но я не политик. К чёрту политику.
Словечко в названии, стойко ассоциируемое с уже упомянутым тут литературным шедевром, я использовала не просто так. Меня удивляет и поражает то, что мотив, так тщательно прописанный и так многократно и подробно проанализированный, повторяется снова и снова, и ничему люди не учатся, никогда ничему не учатся. Или история человечества — в результате тоже лишь история, и безоговорочно подчиняется всем законам жанра? И как в любой истории, основная масса персонажей здесь — серые, маленькие люди, обыватели? С маленькими интересами, с маленькими целями, с маленькими душами, мелочные, эгоистичные, злые иногда — но не те, каких можно ненавидеть. Жалеть можно, можно насмехаться над ними и их презирать — но не ненавидеть.
Прав был Филипп де Линье, приведя в качестве метафоры игру, участники которой становятся друг за другом, кладя руки на плечи человеку впереди, и так идут.
Только здесь ещё глаза у всех завязаны, и они не ведают, куда идут. «Если слепой ведёт слепого, то оба они упадут в яму». И они не ведают, что впереди них — слепцы. Кажется, что их руки покоятся на плечах кого-то более высокого, сильного и мудрого, а на самом деле, впередистоящий — точно такой же маленький, заблудший человек.
А те, кто вдруг, себе на беду, прозревают — что они могут сделать? Они — звенья цепочки, и даже видя, куда всё катится, они не имеют смелости цепочку разорвать, отделиться — потому что первые станут жертвами. И это, должно быть, поганее всего — видеть, как далеко ты зашёл в этом бесновании и быть не в силах ни остановить других, ни остановиться самому. Оттого больше всего их и жалко: заблудших бездумных овец.
И оттого — лютая ненависть к бесам, которые правят этот адов бал. Которых, пожалуй, и в лицо-то никто не знает, а они хладнокровно, расчётливо и методично руководят этими бесчисленными цепочками, натравляя их друг на друга, без всякой жалости глядя на то, как сгорают города и погибают люди. Играют в какую-то им одним ведомую игру, ради им одним ведомого приза. И спят по ночам спокойно.
Не так давно я слышала мнение, будто времена злодеев прошли, и миром нынче правит серость. Чушь. "Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные."
Мы виноваты сами. Пока есть серость — будет угодничество, будет тирания, будут войны, будут бессмысленные смерти. Пока есть серость — никогда мы не узнаем, что такое мир, А серость заложена в человеческой природе, и значит, порочный круг разорвать не выйдет.