Der destruktive Charakter lebt nicht aus dem Gefühl, daß das Leben lebenswert sei, sondern daß der Selbstmord die Mühe nicht lohnt.
«...жизнь оказывается бессильной перед разрушительными для неё влечениями. Её притягивают к себе бездны. Отдающегося их чарам охватывает внезапный паралич. Он хочет отойти прочь от опасности, а сам невольно приближается к ней. Он чувствует, что может мыслить и осуществлять только те жесты, которые ввергают его в неё, как будто зловещий образ разрушения удовлетворяет какому-то его извращённому вкусу и пробуждает в тайной глубине его существа какое-то сокровенно-безжалостное сочувствие.
Есть немало случаев, когда человек спешит навстречу тому, чего он опасается, страшится, смертельно боится. Как будто для каждой степени страха у него есть и соответствующая степень готовности к самоизмене, к своего рода дезертирству. Он берёт то, что его пугает и находит какое-то тёмное блаженство в том, чтобы без борьбы и сопротивления отдаваться на его милость.» (с)
Есть немало случаев, когда человек спешит навстречу тому, чего он опасается, страшится, смертельно боится. Как будто для каждой степени страха у него есть и соответствующая степень готовности к самоизмене, к своего рода дезертирству. Он берёт то, что его пугает и находит какое-то тёмное блаженство в том, чтобы без борьбы и сопротивления отдаваться на его милость.» (с)