Der destruktive Charakter lebt nicht aus dem Gefühl, daß das Leben lebenswert sei, sondern daß der Selbstmord die Mühe nicht lohnt.
Видимо, превращая мой сентябрь в бурный поток откровенного уныния и безысходности, жизнь-таки решила подсластить пилюлю. Потому что я не могу придумать иного объяснения тому, что я не разочаровалась ни в одной из прочитанных мною за этот месяц книг; более того, все они были прямым попаданием, все появились в моей жизни именно тогда, когда должны были.
И всё-таки самым сильным впечатлением, не побоюсь даже сказать — потрясением, оказалась прочитанная под конец месяца "Остриё бритвы". Знаете, бывают книги, читая которые понимаешь, что они написаны о тебе и ни о ком ещё. Вот для меня это оказалась именно такая книга (притом, что прежде я Моэма вообще не очень переваривала). Но тут, помимо радости узнавания, случающейся всегда, когда находишь книгу о себе, было и ещё кое-что: меня будто бы уверили в том, что мой подход к жизни не такой уж и неправильный, что дорога (тропинка), которой я иду, не ведёт ни к болоту, ни к обрыву.
А мне — человеку, который, кажется, сам ищет обрыв, с которого можно бы было спрыгнуть и разбиться — иногда мне чертовски необходимо такое чувство.
"- Ничего у вас не выйдет. Поймите, он во власти одного из самых сильных
чувств, какие могут владеть человеческим сердцем.
- Вы хотите сказать, что, по-вашему, он в нее влюблен?
- Это бы еще что.
- Так что же?
- Вы когда-нибудь читали Евангелие?
- Вероятно, читала.
- Помните, как Иисус поведен был в пустыню и постился там сорок дней и
сорок ночей? Потом, когда он взалкал, к нему приступил дьявол и сказал:
"Если ты сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом". Но Иисус не
поддался искушению. Тогда дьявол поставил его на крыле храма и сказал: "Если
ты сын Божий, бросься отсюда вниз". Ибо ангелам было заповедано о нем. Но
Иисус опять устоял. Тогда дьявол возвел его на высокую гору, и показал ему
все царства мира, и сказал, что даст их ему, если он, падши, ему поклонится,
но Иисус сказал: "Отыди, сатана". На этом кончает свой рассказ добрый
простодушный Матфей. Но это не конец. Дьявол был хитер. Он еще раз
подступился к Иисусу и сказал: "Если ты примешь позор и поругание, удары,
терновый венец и смерть на кресте, ты спасешь род человеческий, ибо нет
любви выше, чем у того человека, который жизнь свою отдал за друзей своих".
Иисус пал. Дьявол хохотал до колик, ибо он знал, сколько зла сотворят люди
во имя своего спасителя.
<...>
Я только хотел вам объяснить, что самопожертвование - страсть
настолько всепоглощающая, что по сравнению с ней даже голод и вожделение -
безделка. Она мчит своего раба к погибели в час наивысшего утверждения его
личности. Предмет страсти не имеет значения: может быть, за него стоит
погибать, а может быть нет. Эта страсть пьянит сильнее любого вина,
потрясает сильна любой любви, затягивает сильнее любого порока. Жертвуя
собой, человек становится выше Бога, ибо как может Бог, бесконечный и
всемогущий, пожертвовать собой?"
И всё-таки самым сильным впечатлением, не побоюсь даже сказать — потрясением, оказалась прочитанная под конец месяца "Остриё бритвы". Знаете, бывают книги, читая которые понимаешь, что они написаны о тебе и ни о ком ещё. Вот для меня это оказалась именно такая книга (притом, что прежде я Моэма вообще не очень переваривала). Но тут, помимо радости узнавания, случающейся всегда, когда находишь книгу о себе, было и ещё кое-что: меня будто бы уверили в том, что мой подход к жизни не такой уж и неправильный, что дорога (тропинка), которой я иду, не ведёт ни к болоту, ни к обрыву.
А мне — человеку, который, кажется, сам ищет обрыв, с которого можно бы было спрыгнуть и разбиться — иногда мне чертовски необходимо такое чувство.
"- Ничего у вас не выйдет. Поймите, он во власти одного из самых сильных
чувств, какие могут владеть человеческим сердцем.
- Вы хотите сказать, что, по-вашему, он в нее влюблен?
- Это бы еще что.
- Так что же?
- Вы когда-нибудь читали Евангелие?
- Вероятно, читала.
- Помните, как Иисус поведен был в пустыню и постился там сорок дней и
сорок ночей? Потом, когда он взалкал, к нему приступил дьявол и сказал:
"Если ты сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом". Но Иисус не
поддался искушению. Тогда дьявол поставил его на крыле храма и сказал: "Если
ты сын Божий, бросься отсюда вниз". Ибо ангелам было заповедано о нем. Но
Иисус опять устоял. Тогда дьявол возвел его на высокую гору, и показал ему
все царства мира, и сказал, что даст их ему, если он, падши, ему поклонится,
но Иисус сказал: "Отыди, сатана". На этом кончает свой рассказ добрый
простодушный Матфей. Но это не конец. Дьявол был хитер. Он еще раз
подступился к Иисусу и сказал: "Если ты примешь позор и поругание, удары,
терновый венец и смерть на кресте, ты спасешь род человеческий, ибо нет
любви выше, чем у того человека, который жизнь свою отдал за друзей своих".
Иисус пал. Дьявол хохотал до колик, ибо он знал, сколько зла сотворят люди
во имя своего спасителя.
<...>
Я только хотел вам объяснить, что самопожертвование - страсть
настолько всепоглощающая, что по сравнению с ней даже голод и вожделение -
безделка. Она мчит своего раба к погибели в час наивысшего утверждения его
личности. Предмет страсти не имеет значения: может быть, за него стоит
погибать, а может быть нет. Эта страсть пьянит сильнее любого вина,
потрясает сильна любой любви, затягивает сильнее любого порока. Жертвуя
собой, человек становится выше Бога, ибо как может Бог, бесконечный и
всемогущий, пожертвовать собой?"